|
Каждый год в воскресенье перед Рождеством Христовым на литургии
читается “Книга родства” Иисуса Христа. И годами я задавал себе
вопрос: зачем? Почему надо вычитывать все эти имена, которые так
мало значат для нас или вообще ничего нам не говорят? А потом,
постепенно мне стало яснее, зачем нужно это чтение.
Прежде всего, эти люди – семья Господа Иисуса Христа, которой Он
принадлежит по Своему человечеству; все они – Его родственники. И
этого уже достаточно, чтобы эти имена были для нас значительны:
Христос одной с ними крови, Христос – член этой семьи. О Божией
Матери каждый из этих людей может сказать: Она рождена в этой семье,
Она дочь нашего рода; и о Христе: Он тоже рожден в нашей семье, хотя
Он Бог наш, наш Спаситель, присутствие Самого Божества среди нас.
Кроме
того, некоторые имена выделяются в этом ряду: имена святых,
подвижников духа, и имена грешников.
Святые могли бы научить нас тому, что означает вера: не просто
умственное убеждение, мировоззрение, которое совпадает, в какой-то
доступной нам мере, с тем, как Бог видит вещи, но такая вера,
которая есть всецелое доверие Богу, беспредельная верность Ему, и
ради того, что мы знаем о Боге, готовность жизнь отдать за то, что
Ему дорого, за то, что Он есть, что Он Собой представляет.
Вспомните Авраама, вера которого подверглась предельному испытанию.
Как нам трудно бывает отрешиться ради Бога от чего-то
“своего”; а ведь Аврааму было предъявлено требование принести в
кровавую жертву собственного ребенка, и он не усомнился в Боге. А
Исаак? Он подчинился без сопротивления, в совершенном, доверчивом
послушании отцу, а через него – Богу.
Мы
можем тоже вспомнить борьбу Иакова с Ангелом, во тьме, подобно тому,
как мы подчас боремся в ночной тьме, или во мраке сомнений, во
мраке, который иногда охватывает нас со всех сторон, и мы боремся за
то, чтобы сохранить нашу веру, за то, чтобы не потерять своей
цельности, чтобы не нарушить верности.
Но мы
можем тоже научиться чему-то и от тех, которые вошли в историю и
известны нам из Священного Писания как грешники. Они были хрупкими,
хрупкость одолевала их; у них не хватало сил противостоять влечениям
тела и души, всему переплетению человеческих страстей. И
одновременно они верили в Бога всем порывом своей страстности. Один
из таких грешников – царь Давид, и он с такой силой выразил это в
одном из своих псалмов: Из глубины воззвах к Тебе, Господи!
Из глубины отчаяния, из глубины стыда, из глубины отчуждения от
Бога, из самых темных глубин своей души он все же к Богу обращается
со своим воплем. Он не прячется от Бога, он не бежит от Него,
но бежит к Нему с отчаянным криком отчаявшегося человека... С
такой же конкретной реальностью выступают в Библии и другие мужчины
и женщины: Раав-блудница, и столько, столько других.
И
вот, когда мы проходим через самые мрачные низины своей
жизни, когда мы окутаны всем мраком, который клубится внутри нас –
обращаемся ли мы к Богу из глубин этого мрака, чтобы сказать
Ему: К Тебе, Господи, воззвах! К Тебе рвется мой крик души...
Да, я во мраке; но Ты – мой Бог. Ты Бог, создавший и свет, и тьму, и
Ты пребываешь и в этом мраке, как пребываешь и в ослепительном
свете: Ты и в смерти, Ты и в жизни, Ты во аде еси, Ты и на Престоле.
И где бы я ни находился, я могу взывать к Тебе...
И
затем еще последнее, над чем нам надо задуматься. Для нас это только
имена; о некоторых мы немного знаем из Священного Писания, о других
не знаем ничего. Но все они – конкретные люди, мужчины и женщины,
подобные нам во всей нашей хрупкости и со всей нашей надеждой, нашей
колеблющейся волей и их колебаниями, со всей зачаточной любовью, так
часто потемненной, но которая, хоть в зачатке, – огонь и свет. Это
люди конкретные, реальные; мы можем читать их имена с чувством, что
– да, я не знаю тебя, но ты одна, ты один из тех людей, которые
составляют человеческую семью Христа, конкретную, реальную; и
несмотря на все превратности жизни, внутренние и внешние, ты
принадлежишь Богу... И в конкретных обстоятельствах нашей жизни,
хрупки мы или крепки в данную минуту, мы можем пытаться научиться
быть Божиими собственными людьми.
Поэтому задумаемся над этой родословной, и в следующий раз, когда
прозвучит этот перечень имен, услышим его с искрой радости, с теплым
сердечным чувством. Но мы сумеем отозваться на него сердечным теплом
только в ту меру, в какую Христос будет становиться для нас все
более и более реальным, и в Нем, через Него мы обнаружим, что все
они – реальные, живые люди, родные нам и родные Богу. Аминь.
|